— Да куда ж я денусь-то? — рассмеялась та.

Рун пошел прилечь на часик, чтобы отдохнуть после бессонной ночи, а Клара осталась стоять на кухне, все еще немного рассеянно блуждая взглядом по давно знакомым предметам обихода. Наконец, она начала в полной мере осознавать, что все происходящее не сон, не мираж, что все в действительности налаживается в их семье, и впервые за долгие месяцы женщина облегченно выдохнула.

Рун Орхус выкладывал на стол в своей обшарпанной квартире разного рода деликатесы, которые в его семье либо вообще никогда не пробовали, либо позволяли себе лишь по большим праздникам. Также на столе появилось несколько бутылок с напитками: дорогое, хорошее вино для жены, крепкий коньяк для себя и сына и сок для невестки. Любовно глядя на баночку черной икры, Рун планировал, как они сделают ремонт в квартире и накупят внуку кроватку, коляску и прочие нужные вещи. Мысли о предстоящих переменах безостановочно прокручивались в голове у электрика, в одночасье озолотившегося. Он старался ни на секунду не останавливать поток этих приятно-суетливых мыслей о предстоящих тратах и переменах в жизни — лишь бы не думать о другом.

Клара, увидев, сколько всего появилось на столе, заохала. Безостановочно причитая, она принялась сортировать продукты и готовить еду.

Рун, глядя на ее торопливые, неуклюжие из-за болезни движения, испытывал странную смесь горечи и нежности. Тридцать лет они прожили с женой — это ведь такой огромный срок! Десять лет не могла Клара забеременеть, у нее уже тогда начинались проблемы со здоровьем. А потом все-таки удалось родить долгожданного сына. Как они носились с ним! Пылинки с него сдували! Рун даже переживать начал, как бы сын размазней и эгоистом не вырос из-за повышенной опеки над ним, и велел жене построже быть. Хорошо они воспитали мальчика своего, родителям по мере сил старается помочь, о матери заботится, когда отец на работе пропадает. Если, конечно, есть работа…

Да-а, с работой была беда в последние месяцы. Но ничего, уж теперь-то все у них наладится.

Руну не терпелось поделиться хорошей новостью с сыном.

— А где Джонни с невесткой? — только сейчас ему в голову пришел этот вопрос.

— Они ночевали у друзей. От них решили ехать на первую свою рабочую смену.

— Хорошо-о, — протянул с улыбкой Орхус. — Придут как вечером, огорошим их новостью. Хорошо сегодня посидим. На ужин чего поинтересней приготовь, Клар.

— Да уж приготовлю, ты вон сколько всего накупил…

День тянулся невыносимо медленно. Рун и Клара вкусно, как давно уже не было, поели, выпили немного коньяка и вина — совсем чуть-чуть, чтобы лишь расслабиться. Вечером всей семьей посидят, вот тогда уж Рун и собирался хорошенько выпить — впервые за долгое время. Ему хотелось напиться сегодня до бесчувствия.

Вообще Рун редко напивался до состояния нестояния на ногах — от тоски, когда волком выть хотелось.

Клара села в гостиной перед телевизором — смотреть новости. Рун сходил на балкон — покурить. Курил он редко, когда нервничал или не знал, как убить время. Посидел на кухне снова — выпил чашку кофе, взбодрился.

— Это что ж творится-то… — Достигли вздохи жены слуха Орхуса.

— Что там такое? — Он вошел в гостиную.

— Да вон, взорвалось что-то, я не успела понять, что, лишь пару слов услышала, переключала на другой канал. Ой, да ну их, эти новости, одни беды творятся. Пойду лучше чайку заварю, чего себе душу травить зазря. — Женщина направилась на кухню.

Рун застыл на месте и простоял так с минуту.

«Они же должны были взорвать его лишь ночью! Какого хрена⁈»

Желание напиться до свинского состояния существенно усилилось.

Неужели Нильсоны нарушили договор? Но зачем? К чему эти бессмысленные людские жертвы?

Или же взорвалось что-то другое? Серьезно? Чтобы в тот же день? Неужели такие совпадения бывают? Да ну, ерунда.

Рун Орхус был уверен, что его догадка верна. Он и сам не мог объяснить причины своей уверенности — просто в нем поселилась внутренняя убежденность.

Но зачем? Зачем⁇!

Орхус не мог понять, да и не желал понимать такое. Как ему жить теперь с этим? Почему эти чертовы Нильсоны нарушили договоренность???

Чтобы не лишиться рассудка из-за собственных мучительных мыслей, Орхус прошел к жене на кухню. Налил себе тоже чаю. Взглянул на Клару.

У нее была забавная привычка пить крохотными глоточками, даже если напиток не обжигал. Вот и теперь жена медленно и с наслаждением цедила чай вприкуску с конфетками. Сладости они себе уже давно позволить не могли.

«Зато теперь хоть каждый день лопай эти конфеты, — подумал машинально Орхус, а потом едкая, невыносимая мысль вонзилась в мозг: — И ради этого погибли десятки людей⁈ Ради этих гребаных конфет⁈»

Не в силах выносить этого, мужчина поднялся и зашагал по кухне. Выглянул в окно. Открыл холодильник, будто убеждаясь, что теперь он забит до отказа. Подумав, вытащил коньяк и плеснул в стакан.

— Ты чего это? — удивилась жена.

— Да что-то терпения уже не хватает, давно не пил такой хороший алкоголь…

Клара промолчала, но взглядом выразила одобрение: никогда муж ее не злоупотреблял алкоголем, а тут, после такой успешной работы, вполне заслужил расслабиться.

— Куда ж, хотелось бы мне знать, все-таки устроились наши молодые… — Орхуса снедало любопытство.

— Все-то ему знать надо, — шутливо отозвалась Клара. — Да в завод винный они устроились, не велика тайна-то. Как их там звать-то… Ульбергов завод, вот.

Чудовищной боли спазм сковал горло Руна Орхуса, и он вместо крика издал лишь хрип.

— Что с тобой? — удивилась Клара.

В следующую секунду, увидев, что муж чуть ли не задыхается, бросилась к нему.

— Ты чего это? Где болит? Что такое?

Рун оттолкнул ее руки и побежал прочь из квартиры.

— Рун, что происходит? Куда ты⁇

Рун и Клара Орхус сидели на кухне своей обшарпанной квартиры. Взгляд женщины невидяще блуждал по стенам, глаза ее мужа смотрели неотрывно в одну точку.

Холодильник был полон вкусной, дорогой еды, но чета Орхус уже два дня не притрагивалась к пище.

— Почему ты сделал это? — Клара не в первый раз за эти два дня задавала этот вопрос. — Ты убил нашего сына! Ты убил нашего нерожденного внука!

Рун молчал. Со стороны создавалось впечатление, будто он не слышал жену или не воспринимал значения ее слов.

Клара прожигала его лицо глазами, полными ненависти и бессильной ярости. Но уже спустя минуту ненависть во взгляде трансформировалась в невыносимую муку, и она беззвучно заплакала.

Женщина, потерявшая сына, невестку и внука, пыталась как-то прожить свое горе, найти выход из него. Безуспешно, но она пыталась понять, как жить дальше.

Мужчина не пытался. Он знал, что жить дальше с таким грузом невозможно. Если только вынуть сердце из груди.

На следующий день, зайдя в квартиру, Рун Орхус нашел труп жены, рядом с которым валялась баночка из-под таблеток, часть из которых высыпалась на пол.

Мужчина лет пятидесяти, выглядевший на все семьдесят, ожидал в холле хозяина дома. Он спокойно, неподвижно стоял, но пальцы его нервно подрагивали.

Наконец, тот, кого он ждал, спустился со второго этажа.

— Почему я вижу тебя в своем доме?

— Вы нарушили… — дрожащим от возбуждения голосом ответил гость, глядя куда-то мимо собеседника.

— Тебе не стоит быть здесь. Уходи прочь и больше не появляйся на моих глазах.

— Вы нарушили договор… вы убили… убили их всех! — Рун Орхус, вперив взгляд в графа, заговорил голосом, готовым вот-вот сорваться на истерический крик.

— Ты бредишь, глупец. Пошел вон отсюда! — Викар Нильсон развернулся, чтобы зашагать обратно к себе в кабинет.

Орхус бросился на него:

— Ты убил моего сына, его жену, их ребенка, мою жену! Ты — убийца, подонок! Я заявлю, заявлю на тебя!

Нильсон отпрянул от Орхуса, тот упал на ступенях. Хозяин особняка вызвал охрану и велел: